Наверное, всем доводилось видеть, как растут огурцы и помидоры, и каждый второй подробно опишет, как выглядят на грядках болгарский перец и баклажаны. Но как обстоят дела с заморскими фруктами и овощами? К примеру, многие люди считают, что ананасы появляются на пальмах, маринованный имбирь готовят из цветков, а каперсы – это мутировавшие корнишоны.

Сегодня мы решили вспомнить ботанику и провести ликбез на тему того, как выглядят известные продукты питания, прежде чем оказаться на наших столах.
Возможно, какие-то из снимков станут для вас открытием.

Ананас

Если вы до сих пор считаете, что ананасы растут на высоких пальмах, спешим вас разочаровать: в действительности вкусные плоды созревают на кустах, причем на одном растении будет только один фрукт. Сам плод образуется из нескольких соплодий, сросшихся между собой, — именно по этой причине кожица ананаса поделена на своеобразные шашечки. Если вы нам не верите, просто взгляните на растение в цвету.

Куркума

Оранжевый порошок, без которого невозможно представить азиатскую кулинарию, готовят из корня одноименного растения семейства имбирных – очищенного, высушенного и перемолотого. Корневища и стебли многих видов этого рода содержат эфирные масла и краситель — куркумин. Куркума культивируется в качестве пряности и лекарственного растения. Ко всему прочему, она очень красива в цвету, недаром ее второе название — «сиамский тюльпан».

Спаржа

Вкусная и полезная спаржа растет прямо из земли, причем получить этот овощ на своем участке не так уж и легко. Изначально семена высаживают в закрытые горшки, и лишь когда из них вырастают побеги с мощной корневой системой, пересаживают в открытый грунт.

Миндаль

Миндальное дерево — кустарник, способный вырасти до 10 метров в высоту. После цветения на каждой веточке формируется несколько плодов, по форме напоминающих яйцо. Когда плоды созревают, оболочка лопается, оголяя косточку. Дальше урожай собирают, счищают с него околоплодники, а орехи сушат и раскалывают.

Фисташки

Фисташки могут прожить 500 лет — неплохой срок для деревьев. Они начинают цвести ранней весной, принося урожай с сентября по ноябрь. Созревшие плоды фисташек собирают только по ночам — на солнце листья этих деревьев выделяют эфирное масло, провоцирующее головокружение и скачки кровяного давления.

Кешью

Вы когда-нибудь задумывались, почему кешью стоят так дорого? Фактически эти орехи растут на конце плода, называемого «яблоко кешью». После сбора орехов псевдофрукты не выбрасывают, а используют в пищу. Где-то из них готовят соки, а вот на индийском Гоа из перебродивших «яблок» получается фенни — ликер, похожий на водку.

Арахис

Арахис относится к семейству бобовых, а потому отличается от своих ореховых братьев. Часть арахиса, которую мы употребляем в пищу, — семена, добраться до которых можно лишь выкопав растение из земли. Да, арахис растет как картошка.

Шафран

Шафрановые нити добывают из определенного вида крокусов. В каждом цветке их только три, поэтому будущие специи отщепляют вручную с ювелирной точностью. Чтобы собрать полкило сухого шафрана, предстоит обработать порядка 75 000 цветков.

Кунжут

Кунжутные зерна «хранятся» в удлиненных коробочках, которые крепятся к стеблю, достигающему до 2 метров в высоту. Если коробочка перезревает, она взрывается как хлопушка, разбрасывая содержимое по округе.

Ваниль

Ваниль относится к семейству орхидных — только взгляните, как красиво она цветет! Чтобы приготовить специю, незрелые плоды погружают в кипяток, а затем сушат до появления белого налета. Готовые стручки нарезают на части либо вскрывают, чтобы извлечь ванильную пасту, состоящую из мелких семян.

Черный перец

До того как стать приправой, черный перец напоминает то ли гроздь винограда, то ли какие-то похожие на него ягоды, да и растет он на небольших кустарниках-лианах. Плоды собирают, высушивают, и вуаля — мы можем добавлять их в пищу. Кстати, все виды этой приправы — черный, зеленый, красный и белый перец — плоды одного и того же растения, собранные в разное время. Популярный черный горошек — результат сбора и сушки недозрелых плодов зеленого цвета, но если высушить их в специальной печи, перец сохранит свой цвет. Белый перец — это плоды разной степени зрелости, с которых снята кожица, ну и красный перец — спелые плоды.

Корица

Корица — это тончайшие слои внутренней коры дерева из семейства лавровых, которое также называют коричник цейлонский. Сразу же после отделения их сворачивают в трубочку и сушат определенным образом, а уже потом готовят молотую специю. Эфирное масло корицы — ценный компонент лекарств от простуды — также делается из коры, измельченной и вымоченной в морской воде.

Киви

Киви — плод культурных сортов растений рода актинидия — крупных древовидных лиан (а не деревьев, как многие полагают). Их родина — Китай, а потому мохнатые плоды иногда называют «китайским крыжовником». Сами ягоды (да, формально киви — ягода, а вовсе не фрукт) растут гроздьями, а едят их при помощи специальных ложек, доставая мякоть из кожуры.

Брюссельская капуста

Брюссельская капуста не похожа на другие виды — несколько десятков маленьких кочанчиков растут на одном мощном стебле. Убирать урожай начинают в октябре, выламывая зрелые кочанчики, расположенные, как правило, ближе к земле. Эта культура не встречается в диком виде, что, в принципе, и не удивительно.

Васаби

Любимую приправу всех поклонников японской кухни готовят из корней одноименного растения – «японского хрена», произрастающего вдоль берегов рек.

Какао

Какао, или шоколадное дерево, родом из субэкваториальных регионов Южной Америки. Чтобы добраться до заветных какао-бобов, из которых готовятся все вкусности, нужно разломать плоды, растущие не на ветке, а прямо на стволе. В свое время индейцы майя считали какао священным, сравнивая его с сердцем: плоды использовались в разных обрядах, в том числе и во время свадебных церемоний. К счастью, теперь мы можем лакомиться производными какао хоть каждый день.

Кофе

Кофе представляет собой небольшие деревья или крупные кустарники, все части которых содержат кофеин, отпугивающий вредителей. Как и в случае с какао, напиток получается из семян, заключенных в плодах. За определенное внешнее сходство их называют «кофейными вишнями».

Чай

Листья чайного куста собирают вручную, сушат, скручивают в специальных машинках, ферментируют и вновь просушивают. В зависимости от изменений в этом процессе получаются разные виды чая.

Мускатный орех

Если вы когда-либо покупали мускатный орех, то, скорее всего, уже в измельченном виде. А вот пока орех растет, его вполне можно принять за какой-то фрукт. Со временем околоплодник растрескивается и из него извлекается семя, которое очищают от скорлупы и сушат.

Рис

Стебли риса могут достигать полутора метров в высоту. Когда колосья дозревают, их собирают и очищают.

Нут

Нут, или турецкий горох, широко распространен во многих странах: из него готовят хумус и фалафель, а также производят муку, часто используемую в индийской кулинарии. Поскольку нут относится к бобовым, логично предположить, что он, как фасоль и горох, растет в длинных стручках, в каждом из которых спрятано по несколько зерен. Но в случае с нутом в одном бобе находятся только одна-две горошинки, очертания которых хорошо видны на просвет.

Каперсы

На первый взгляд может показаться, что каперсы — это мутировавшие корнишоны. Но нет: перед вами не что иное, как нераспустившиеся цветочные бутоны и созревшие плоды растения каперсы колючие. После сбора их солят, маринуют или консервируют в уксусе, причем чем каперс меньше и плотнее, тем выше он ценится.

Киноа

Киноа быстро стала модным суперфудом, но мало кто видел, как она растет. Псевдокрупа, собранная в грозди, созревает на таких вот цветных стеблях. Собранный урожай ученые называют фруктами, поскольку киноа относится к псевдозерновым культурам.

Бананы

Бананы — одна из древнейших пищевых культур, играющих важную роль в жизни тропических стран. Считается, что они растут не на дереве, а на траве (да, такая вот трава, высотой до 15 метров). Плоды висят связками, части которых мы можем наблюдать на прилавках магазинов.

Папайя

Папйя — плод пальмообразного дерева, лишенного ветвей. Как и некоторые другие растения из нашего списка, она растет гроздьями, а ее плоды крепятся к самому стволу. В основном их едят в сыром виде, а иногда тушат, добавляют в карри и салаты.

Манго

Манго широко распространено на территории Индии, а потому часто фигурирует в рецептах аюрведы. Плоды дерева растут на длинных «нитях» — тонких ветках, удерживающих даже увесистые манго.

Финики
Финики — съедобные плоды некоторых видов финиковых пальм. С древних времен они служат источником пищи в ближневосточных и североафриканских странах. Существуют легенды о том, как люди выживали в течение нескольких лет, пытаясь только финиками и водой (но это всего лишь красивые предания). Растут они огромными и тяжелыми гроздьями — с одного дерева можно собрать до 85 кг урожая. Важно помнить, что финики — рекордсмены по уровню гликемического индекса, а потому не следует ими злоупотреблять.

Тростниковый сахар

Коричневый сахар готовят из сахарного тростника — его перемалывают и отжимают, отделяя сок от жмыха. Жмых используется как топливо, а вот сок, в котором даже меньше 15 % сахара, очищают и кристаллизуют.

Кардамон

Как и куркума, кардамон относится к растениям семейства имбирных. За сильный аромат с камфорными тонами и немалую стоимость кардамон порой называют «царицей специй». Плоды растения — коробочки — сушат под солнечными лучами, в результате получая трехгранные капсулы, которые при необходимости перемалывают. На Ближнем Востоке и в Индии кардамон добавляют в чаи и кофе — он оказывает сильный тонизирующий эффект и придает напиткам чарующий аромат.

Имбирь

Ну и напоследок вспомним про имбирь. Глядя на его розовый цветок, может показаться, что маринованный имбирь, который подают в ресторанах японской кухни, сделан из его лепестков. Однако это заблуждение: цветение у растения — явление довольно редкое, а в пищу мы употребляем корень.

Премия World Food Photography Awards 2025 года представила настоящее визуальное пиршество, показав 18 колоритных фотографий, воспевающих кулинарное искусство со всего мира.

Более 10 000 заявок из 70 стран сделали конкурс жестче, чем когда-либо. Фотографы запечатлели всё: от изысканной высокой кухни до яркой уличной еды и деревенских сцен сбора урожая. Награды присуждаются более чем в 25 различных категориях, включая фуд-стиль, инновации, торты, уличную еду, напитки, приготовление еды и фотожурналистику, связанную с едой. Каждая категория предлагала уникальный взгляд на мировое кулинарное наследие, представив фотографии, пробуждающие вкус, запах и эмоции.

Оценивало работы уважаемое жюри, состоящее из лидеров отрасли: фотографов, редакторов журналов, кинорежиссеров, креативных директоров, шеф-поваров и представителей продуктовых магазинов. Каждый из них вложил в процесс отбора свой острый взгляд и кулинарную страсть. Победитель получил приз в размере 5000 фунтов стерлингов и престижное выставочное место в галерее Mall Galleries, а победитель в каждой категории получил кубок и собственную витрину.

Ранним весенним днём в древнем городе Шуанлю, провинция Сычуань, Китай, пять пожилых женщин лет восьмидесяти сидят вместе. В ярких куртках и шерстяных шапках они с удовольствием едят знаменитую сычуаньскую закуску «спринг-роллы». Это тонкий домашний лаваш с начинкой из огурца, моркови и зелёного лука, политый зелёной горчицей, сычуаньским перцем, красным маслом, сладким соусом и посыпанный кунжутом. Они «выстраивают парадную фигуру Драконьих врат» — выражение, используемое в Китае для обозначения соседей, собирающихся вместе, чтобы поболтать, посплетничать и поделиться историями. Еда делает этих людей счастливыми; они наслаждаются прекрасной и радостной жизнью.

№ 2. Принесите домой урожай: 1-е место – «Сети для ловли рыбы на водных полях», Чан Цзянбинь

Еда, помимо пропитания, способна завораживать, восхищать и вдохновлять. В руках таких художников, как Даниэль Баррези (Daniele Barresi), она выходит за рамки своей обычной кулинарной функции, становясь средством для сложного мастерства и творческого самовыражения.

Будучи чемпионом мира по карвингу, Баррези превратил эту вековую традицию в завораживающую форму искусства, оставляя зрителей в восторге от своего таланта и видения.

Родившись в скромной Италии, Баррези обнаружил свою страсть к карвингу в юном возрасте. Его путь начался с традиционных материалов для резьбы, таких как дерево и мыло, прежде чем он наткнулся на уникальный холст из фруктов и овощей.

Чем любили полакомиться российские императоры? В этом выпуске вы узнаете о гастрономических предпочтениях глав Российской империи — от Александра I до Александра III.

В целом можно утверждать, что российские самодержцы, начиная с Екатерины II, были довольно умеренны в еде. Довольно часто их повседневный стол отличался простотой, хотя это, конечно, не исключало гастрономических изысков во время публичных фриштиков (завтраков), обедов и ужинов.

Император Александр I (1777-1825) и появившиеся благодаря ему пожарские котлеты

Мемуаристы донесли до нас «гастрономический распорядок дня» императора Александра I.

Пишет об этой стороне жизни царя весьма компетентный человек — лейб-медик Д. К. Тарасов, который, вне всякого сомнения, рекомендовал царю те или иные блюда с учетом особенностей его организма: «В Царском Селе государь постоянно соблюдал весною и летом следующий порядок: в 7-м часу утра кушал чай, всегда зеленый, с густыми сливками и поджаренными гренками из белого хлеба… в 10 часов возвращался с прогулки и иногда кушал фрукты, особенно землянику, которую предпочитал всем прочим фруктам… В 4 часа обедал. После обеда государь прогуливался или в экипаже, или верхом. В 9-м часу вечера кушал чай, после коего занимался работою в своем маленьком кабинете; в 11 часов кушал иногда простоквашу, иногда чернослив, приготовляемый для него без наружной кожицы». С уверенностью можно утверждать, что зеленый чай утром и простокваша с черносливом на ночь — это рекомендации медиков, отвечавших за нормальное пищеварение царя. Но земляника и чернослив без кожицы — гастрономические пристрастия императора.

Фрукты на императорском столе в зимний сезон были довольно обычным делом. Эти фрукты и ягоды исправно поставлялись не только из оранжерей в Царском Селе, Гатчине и Ропше. Их везли в Петербург и из московских императорских оранжерей. Для членов императорской семьи существовали некие негласные «квоты» на поставляемые фрукты. А когда из императорских оранжерей фрукты направлялись к столу какого-либо сановника, это свидетельствовало о его особой близости к императорской семье.

Из национальных гастрономических пристрастий Александра I мемуаристы упоминают ботвинью: «Государь Александр Павлович очень был расположен к английскому послу. Раз, говоря с ним о русской кухне, он спросил, имеет ли тот понятие о ботвинье, которую сам государь очень любил». В этой цитате примечателен сам факт «гастрономических разговоров» российского императора и английского посла на светском рауте, то есть эта тема считалась вполне «светской». Этот разговор имел довольно комичное продолжение. Когда Александр I отправил английскому послу столь любимую им ботвинью, то к столу ее подали разогретой. Понятно, что это была уже не ботвинья. И когда император поинтересовался «впечатлениями» посла от этого блюда, дипломат оказался в большом затруднении…

Иногда гастрономические пристрастия самодержцев, с учетом особенностей времени, представляли некоторую опасность для их здоровья. Например, Александр I любил чай с медом. Дело совершенно обыденное, полезное и безобидное. Однако вкусы императора так или иначе становились вкусами его окружения, а чай с медом, как известно, является хорошим потогонным средством. Когда во время балов, кроме всего прочего, подавали чай с медом в серебряных мисочках, декольтированные дамы, танцевавшие в залах и анфиладах Зимнего дворца, где подчас гуляли сквозняки, охотно им лакомились и затем часто простужались. Поэтому придворные медики порекомендовали исключить это угощение из меню.

Александр I после наполеоновских войн много ездил по Европе. Он старался не обременять свой кортеж поварами и обозами с провизией и обходился той кухней, которая попадалась ему по дороге. Однако позже из санитарно-режимных соображений эта практика постепенно уходит, и со второй четверти XIX века императоры по возможности ели в дороге «свое».

При всей неприхотливости в еде именно с именем Александра I связывают появление знаменитых пожарских котлет. Согласно легенде, император во время очередной поездки в Москву остановился поесть в г. Торжке в трактире Пожарского. В меню значились телячьи рубленые котлеты, именно их и заказал император. Однако у Пожарского не оказалось телятины. Для того чтобы избежать конфуза, он распорядился срочно приготовить котлеты из куриного филе. Котлеты так понравились царю, что он поинтересовался рецептом котлет, назвав их «пожарскими» по имени трактирщика. Это случайное «ноу-хау» любимо многими по сей день.

Примечательно, что такая традиционная на дворянском столе повседневность, как зернистая, паюсная или кетовая икра, начала проникать в Европу именно при Александре I. Поначалу иностранцы смотрели на икру как на экзотический «русский» продукт. Первый консул Бонапарт, которому граф Марков послал зернистой икры, получил ее из своей кухни сваренной: русский стол в ту пору был мало известен в чужих краях.

Николай I (1796-1855) и любимый им капустный суп (щи)

В отличие от старшего брата, Николай I на завтрак любил не землянику, а соленые огурчики. И вообще, его многие считали поборником здорового образа жизни. Мемуаристы в один голос подчеркивают кулинарную непритязательность императора Николая I.

Французский художник О. Верне, путешествовавший по России с императором в 1842 году, писал родным: «Император — великий трезвенник; он ест только капустный суп с салом, мясо, немного дичи и рыбы, а также соленые огурчики. Пьет одну воду». Что касается «соленых огурчиков», то многие из современников упоминали, что царь действительно любил соленые огурцы. По ведомости 1840 года Николаю Павловичу ежедневно должны были подавать утром пять соленых огурцов. Он любил гречневую кашу, которую ему подавали в горшочке. Не особенно любил император дорогие рыбные деликатесы и дичь. В последние годы жизни Николай Павлович предпочитал овощные блюда, суп из протертого картофеля и компот. Вне всякого сомнения, «немецкий» суп из протертого картофеля предписал царю его лейб-медик консультант М. М. Манд, он первый ввел в медицинскую практику лечебное голодание «на высочайшем уровне».

Как следует из архивных документов, обычный завтрак Николая I был следующим. Рано утром в кабинете Николай Павлович «кушал чай». К нему выдавался «фрыштик», то есть завтрак, состоявший из кисло-сладкого хлеба, двух круглых булочек и сухарей. Каких-либо пряностей император избегал. Дневное довольствие императора предполагало и угощение докладчиков, которые бывали у него в кабинете. Угощение было довольно скромное и включало в себя: сахар-рафинад («рефинад») 2 фунта (819 г, считая в русском фунте 409,5 г), черный и зеленый чай «фамильный», то есть лучших фирм, по 18 золотников (97 г, считая в золотнике 4,266 г), кофе ливанский ¾ фунта (103 г), а также сливки, различные булки и кренделя (сдобные, сахарные, с анисом, с солью), «витушки» и «палочки».

Для трудоголика Николая I повседневные обеды подчас становились продолжением рабочего дня, поскольку на них приглашались два-три приближенных к царю лица. На обедах «в узком кругу», без посторонних, продолжали обсуждаться в неформальной обстановке различные «рабочие вопросы». Это еще одна особенность повседневной жизни императора.

Весьма авторитетный биограф Николая I утверждает, что царь «в обед ел умеренно, на ужин часто кусок черного хлеба». Другой мемуарист, подтверждая воздержанность царя в пище, пишет, что он «никогда не ужинал, но обыкновенно при проносе соленых огурцов пил ложки две огуречного рассола». Также со времен Николая I в обиход двора вошли калачи, их ели горячими, в подогретой салфетке. Для приготовления этих калачей на царскую кухню доставляли москворецкую воду в специальных цистернах. Одна из мемуаристок упоминает имя метрдотеля Николая I. То был некий Миллер, которому царь приказал, «чтобы за обедом у него никогда не было более трех блюд, что и решительно исполнялось».

Как любой человек, император любил в детские годы полакомиться мороженым. Однако, когда врачи запретили младшему брату Николая I, великому князю Михаилу Павловичу, есть мороженое, то Николай в знак солидарности с братом отказался от любимого лакомства.

При всей описанной выше кулинарной непритязательности императора Николая I во время парадных обедов господствовала общепринятая англо-французская кухня. А. С. Пушкин в бессмертном «Евгении Онегине» описал этот «типичный» стол второй четверти XIX века:

Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

Как уже отмечалось, при поездках по стране императоры вполне могли перекусить в трактире с хорошей репутацией. И несмотря на постепенный отказ от этой практики по режимным соображениям, периодически такие эпизоды повторялись, если не для самих императоров, то для их близких.

В таких трактирах император мог полакомиться гастрономическими «хитами» своей эпохи. Например, гурьевской кашей. Как следует из исторически закрепившегося названия каши, ее наименование связано с именем министра финансов графа Д. А. Гурьева. Его послужной список весьма солиден, но сегодня мало кто помнит графа Дмитрия Александровича Гурьева (1751-1825) как государственного деятеля и министра финансов.

Помнят его исключительно как человека, чье имя носит знаменитая каша. Хотя на самом деле авторство каши принадлежит вовсе не ему. Знаменитую кашу придумал крепостной повар Захар Кузьмин — «собственность» отставного майора Оренбургского драгунского полка Георгия Юрисовского, у которого гостил Гурьев. Впоследствии Гурьев выкупил Кузьмина с семьей и сделал штатным поваром своего двора. Хотя есть и весьма малодостоверная версия о том, что автором рецепта знаменитой каши является сам Гурьев.

Александр II (1818-1881) и мясо на углях

Александр II, в отличие от отца, в меню придерживался утонченных европейских традиций. К тому же Александр II, как страстный охотник, весьма ценил охотничьи трапезы на свежем воздухе после охоты. «Рано утром кухня с метрдотелем и камер-фурьером отправлялась на место охоты; выбирали недалеко от зверя, хотя бы и в глуши леса, по возможности открытое место; порасчистят несколько снег, приготовят стол, здесь же в сторонке разведут плиту, и завтрак готов. Государь подходит к столу, делая рукою жест, приглашающий к завтраку; все подходят, окружают стол и завтракают стоя; стульев не полагалось. Великолепная картина! Государь и вся свита одеты одинаково; только посреди этой группы вы видите рослую и величественную фигуру Государя», — вспоминал очевидец этих трапез.

Как правило, вокруг завтракающих охотников собирались крестьяне и отставные солдаты из ближних деревень. Император мог принять прошение или приказать чиновнику с «царской шкатулкой» выдать крестьянам по рублю, а георгиевским кавалерам — по три.

Рассказ очевидца можно проиллюстрировать картами из «Охотничьей колоды» придворного художника М. Зичи, который неоднократно участвовал в подобных охотах. На картах он нарисовал сюжеты одной из зимних охот 1860 года. На одном из рисунков лоси подошли к накрываемому столу, а дворцовые официанты отбиваются от «незваных гостей» сковородками. На другой картинке солидные генералы свиты очень по-русски решили поесть ночью, принялись на кухне сами разогревать макароны и, конечно, сожгли их. Надо заметить, что во второй половине XIX века макароны стоили довольно дорого и, как правило, завозились из Италии (хотя первую макаронную фабрику в России открыли в Одессе в конце XVIII века).

Несмотря на походный антураж, столы «на охотничьем пленэре» накрывали крахмальными скатертями, на столе расставлялись фарфоровые тарелки, хрустальные графинчики с напитками и тарелки с закуской. Сохранилась картинка, где великий князь Николай Николаевич (Ст.) закусывает на одной из охот. Все, включая императора, ели стоя или присев на пенек, держа тарелки на коленях. Во время этих трапез Александр II любил отведать кусок медвежатины или медвежьей печени, приготовленной на углях.

Медвежатина на углях

После окончания охоты, уже в резиденции, накрывался стол, на который шло парное мясо убитой дичи. Как правило, во время обеда играл оркестр придворной охоты из 20 человек.

В молодые годы Александр II, тогда еще цесаревич, баловал свою жену. По его приказу осенью в столовую на половине цесаревны ставили в кадке яблоню с плодами, чтобы Мария Александровна сама могла сорвать понравившееся яблоко. Весной ставили корзинки с первой земляникой и другими ягодами. Впрочем, потом баловство закончилось, фрукты стали отсылать другой особе…

Александр III и окрошка на кисломолочном, как любил император

Но самым захватывающим будет рассказ о кулинарных пристрастиях Александра III. Так как император любил и ел вкусненькое, и даже, как многие, иногда в ночи. Да, Александр III боролся с лишним весом, поскольку считал, что бесформенный, толстый император дискредитирует привычный благообразный облик русского самодержца. Но, как все худеющие, иногда срывался и норовил поесть в неурочное время.

Эта проблема решалась камердинерами. Например, в Гатчинском дворце в комнате за личными покоями Александра III хранились умывальник, два самовара и кастрюля с подставкой, на которой камердинеры могли что-нибудь «по-быстрому» разогреть императору.

Есть мемуарные упоминания, что уже тяжело больной император, сидевший на молочной диете, периодически просил принести ему самые простые солдатские блюда из казарм охраны. Сохранилась масса мемуарных свидетельств и различных кулинарных историй времен царствования Александра III. Если говорить о его кулинарных предпочтениях, то, по свидетельству современников, царь в пище был умерен и любил простой, здоровый стол. Одним из самых любимых его блюд был поросенок под хреном «от Тестова», который обязательно заказывался во время посещений Москвы.

Известный бытописатель старой Москвы В. А. Гиляровский в своей знаменитой книге «Москва и москвичи» упоминал, что «петербургская знать во главе с великими князьями специально приезжала из Петербурга съесть тестовского поросенка, раковый суп с расстегаями и знаменитую гурьевскую кашу».

Вместе с тем упрощать гастрономические пристрастия Александра III совершенно не следует. Хороший стол с тонкими и разнообразными блюдами — совершенно обычное дело в императорских дворцах, а вот «купеческий» поросенок под хреном был редкой экзотикой в стиле «а-ля рюсс». Однако, видимо, сочетание тонких соусов и «простонародных» блюд и являлось характерным гастрономическим стилем императора.

Так, один из близких к царю людей упоминал, что «любил он очень соус Cumberland и всегда готов был есть соленые огурцы, которых предпочитал в Москве». Видимо, для царя соус Cumberland и соленые огурцы органично сочетались. Судя по мемуарным упоминаниям, Александр III действительно любил пикантные соусы. Любил настолько, что мог поблагодарить «любезной телеграммой» за «какой-то особенно вкусный соус, привезенный ему Владимиром Александровичем из Парижа».

Этот знаменитый соус воспроизводился с разным успехом несколькими поколениями придворных метрдотелей. Например, соус Cumberland подавался на парадном обеде в 1908 году (в Ревеле) во время встречи Николая II с английским королем Эдуардом XVIII.

По словам мемуариста, «обед проходил очень оживленно… Когда к дикой козе с красносмородинным сладковатым желе подали поразительный соус камберленд, знаменитый гастроном (имеется в виду английский король. — И. Зимин) похвалил: „С таким соусом можно и родную мать съесть“». Пьер Кюба, метрдотель, остался очень доволен. Надо заметить, что кулинарные пристрастия Александра III оставались загадкой даже для весьма близких к царю сановников. То, что подавалось во время торжественных трапез, было качественным вариантом ресторанного меню. И то, что ел царь, не выходило за рамки привычных, очень высоких, но стандартов.

В 1889 году во время военных учений Александр III жил несколько дней в загородном доме государственного секретаря А. А. Половцева. В числе прочего хозяин обеспокоился составлением меню на эти несколько дней. И хотя Половцев неоднократно бывал на трапезах и в Зимнем, и в Аничковом дворцах, его крайне озадачил поиск любимых блюд императора. С этим вопросом он обратился к графу С. Д. Шереметеву, так как тот уже принимал царя у себя в деревне. На вопрос, какие у Александра III гастрономические предпочтения, С. Д. Шереметев ответил: «Кислое молоко, да, пожалуй, больше ничего», добавив, что у императрицы Марии Федоровны никаких гастрономических предпочтений нет.

Александр III охотно ел рыбу. Особенно часто готовили рыбу во время отдыха в финских шхерах. Это вполне объяснимо, поскольку именно там царь часто рыбачил, и добытую им рыбу, естественно, подавали к царскому столу. Понятно, что рыба, выловленная собственноручно, особенно вкусна. Во время отдыха в Финляндии царскую семью окружало самое скромное число придворных, и семейство пыталось вести образ жизни «простых людей». Мария Федоровна собственноручно жарила камбалу, любимый деликатес императора.

Из сладкого в молодые годы Александр III любил пастилу и фруктовый мусс. Любил он в конце завтрака выпить горячего шоколада.

Качество шоколада, который готовили для него специально, царя часто не устраивало: «Государь попробовал и резко отодвинул чашку. „Не могу добиться, — сказал он Зедделеру, — чтобы мне подавали порядочный шоколад“». Трудно сказать, с чем он сравнивал качество подаваемого лакомства.

Надо заметить, что царские «раздражения» за столом могли возникнуть по самым разным причинам. Так, во время одного из завтраков император «бросил вилку, удивленный уродством ее формы». Были у него и «дипломатические истории» со столовыми приборами. Например, на одном из «дипломатических завтраков», когда Источник статьи журнал австрийский посол обронил, что в ответ на проводившиеся учения русской армии Австрия придвинет к границам России несколько армейских корпусов, Александр III весьма расчетливо вспылил. Он свернул свою вилку штопором и, швырнув ее в сторону австрийского посла, прибавил: «Вот что я сделаю с вашими корпусами».

Император был хлебосольным, но рачительным хозяином. Так, он периодически не брезговал лично проверять счета и обеденные калькуляции Гофмаршальской части. В Гатчинском дворце обеды проходили на первом этаже в Арсенальной зале неподалеку от сцены и детской деревянной горы. Как правило, обеды шли в музыкальном сопровождении. Обеденное меню состояло из двух частей: на одной половине печатали меню кулинарное, на другой — меню музыкальное. После обеда проходил обычный «cercle» (фр. «круг»). Императрица Мария Федоровна приветливо всех обходила. Император предлагал курить и выбирать себе спиртное по вкусу.

Во время поездок, вне железных правил и традиций императорских резиденций, Александр III мог себе позволить некоторые кулинарные вольности, которые во дворцах считались откровенным моветоном. Так, во время поездки на Кавказ осенью 1888 года император с удовольствием пробовал блюда кавказской кухни, не считаясь с тем, что в них много лука и чеснока: «Вид лука и чеснока привел его в восхищение, и он усердно принялся за него.

Императрица заволновалась, она не выносила чесноку и упрекала Государя, что подавал дурной пример». Возможно, именно поэтому на акварели «кавказской серии» 1888 года придворный художник М. Зичи и изобразил Александра III завтракающим в одиночестве. На заднем плане сидит императрица, также завтракающая за отдельным столом. Не нашла я ее, нашла другую.

Можно привести несколько меню из этого путешествия. Из них видно, что во время торжественных приемов преобладала европейская кухня. Например, 19 сентября 1888 года во время путешествия по Кавказу Александру III предложили окрошку, гороховый суп, пирожки, осетрину холодную с хреном, пулярду с грибами и земляничное мороженое.

На завтраке с офицерами и депутацией во Владикавказе 20 сентября на стол подавали: окрошку, суп по-американски, пирожки, котлеты холодные из севрюги, борделез, филе из фазанов совиньи, вырезку говядины с пюре из шампиньонов, компот из груш на шампанском. И 26 сентября 1888 года: окрошка, суп графский, пирожное, осетрина холодная, куропатки с капустой, седло баранье с гарниром, груши в желе.

Поскольку император был страстным охотником, то трапезам на природе, как и при Александре II, уделялось самое пристальное внимание. Но, судя по дошедшей записке великого князя Владимира Александровича, на некоторых из охот привычных трапез по каким-то причинам не устраивали: «Настаиваю на завтраке в лесу: в прежние времена всегда так делалось; времени же для устройства и расчистки подходящего места много впереди».

Под таким «давлением» традиции восстановили и неукоснительно выполняли. Пока охотники собирались и выезжали на охоту, становясь «на номера», у кухонных служителей были свои заботы. В лес выезжал целый обоз громоздких экипажей. Все это называлось царской кухней.

Мы далеко ушли от гастрономических привычек своих древних предков. В наше меню прочно вошли неизвестные ранее картофель, томаты и множество других продуктов, которые мы потребляем практически ежедневно. Древнерусские кулинарные изыски очень отличались в разных социальных слоях. Если рацион крестьян состоял из простых блюд, то бояре и князья тешились деликатесами.

Что ел в Древней Руси простой люд

Крестьянская кухня очень зависела от урожая. Русские крестьяне с ранней весны трудились не покладая рук, чтобы прокормить семью. Если случался неурожайный год, то приходилось выживать за счет даров природы.

Зеленые щи появились в силу острой необходимости, а не кулинарных экспериментов. Похлебка с большим количеством травы была распространенным блюдом. Особенно ранней весной, когда зимние запасы подходили к концу. В то время крестьяне не имели представления о витаминах. Они заботились исключительно о выживании.

Березовая каша также появилась благодаря крестьянской изобретательности и неурожаям. Отдаленно она напоминала манную кашу, только готовилась из флоэмы березы, которую можно обнаружить между корой и слоем древесины. Флоэму хорошенько вымачивали и очень долго варили. Варево сомнительного вкуса хорошо утоляло голод. Известный путешественник Виталий Сундаков называл березовую кашу национальным блюдом северных народов.

Тюря — прототип современной окрошки составляла важную часть крестьянского меню. Еще ее называли крошевом, подразумевая способ приготовления. Блюдо состояло из мелко нарезанных овощей и хлеба. В ход шли редька, зеленый лук, трава, ботва. Крошево заливали молоком, квасом или простой водой, как говорится, кто, чем богат.

Ложка растительного масла делала вегетарианское блюдо более сытным. Примечательно, что тюря оставалась в рационе крестьян до конца XIX века.

Квас очень отличался от привычного сегодня напитка, как градусом, так и разновидностями. Старорусский квас был крепче пива. Для его приготовления использовали не только хлеб. Известны рецепты молочного, свекольного, ягодного кваса. Наиболее распространение получил свекольный квас, который был очень калорийным напитком. Чтобы его приготовить, корнеплод мелко нарезали, заливали холодной водой. Сверху накрывали тканью. Заготовку опускали в погреб, чтобы «выбродила».

Кстати, в Древней Руси пьяниц называли «квасниками».

Гастрономические привычки высшего сословия

Князья и бояре питались намного разнообразнее крестьян. Богатый пир не обходился без жареного лебедя. Сохранились записи шведского посланника Петра Петрея, датированные концом XVI века. Находясь при царском дворе, он был званым гостем многих пиров и вечеринок «московитян». Хозяева накрывали стол из 30-40 блюд. Каждый гость находил блюдо по своему вкусу. Здесь были рыба, мясо, студни, сладкие пироги. Обязательно подавали жареных лебедей, без которых хозяевам немного чести.

Жареный лебедь был эффектным блюдом, которое говорило о высоком статусе хозяина, его зажиточности. Примечательно, что благородная птица не была вкусна так же, как красива. Потому жареного лебедя подавали с пряным соусом и калачом, который следовало макать в подливу, чтобы скрасить вкус птицы.

Троянский конь — еще один старорусский деликатес, который не имел ничего общего с лошадьми. Блюдо готовили из небольшой свиньи. Хрюшку запекали целиком до румяной корочки. На стол его тоже подавали целиком. Нередко тушку наполняли разнообразной начинкой: рублеными потрохами, мясом, кашей, фруктами, ягодами.

Печень считалась деликатесом. Придворные повара знали слабость Потемкина к гусиной печени, предварительно вымоченной в молоке с медом. Особо ценилась свиная печень. Считалось, что чем она огромнее, тем лучше. Чтобы получить огромную печень, свинье скармливали грецкие орехи, винные ягоды. Незадолго до забоя хрюшку спаивали, как говорится, до поросячьего визга.

Праздность и гедонизм, хлеб насущный и пир горой, накрытые столы, рынки и завтраки. Тема еды в живописи всегда была одной из самых актуальных.

Питер Артсен «Сцена на рынке», 1569

В XVI веке, придя на смену религиозным сюжетам, в жанровую живописи Нидерланд пришла еда — на столе, на рынке, на кухне. Питер Артсен, вошедший в историю мировой живописи как один из основоположников этого жанра, стал бытописателем повседневной жизни простолюдинов, крестьян, слуг, торговцев. Из картины в картину зритель попадает то в «Мясную лавку» (1551) или на «Обильную кухню» (1570), где столы ломятся от огромных окороков и рыбин, разделанных туш, коровьих голов и колбас, монументальных сырных голов и пирамид из овощей и фруктов; то на «Крестьянский праздник» (1951), где танцуют «Яичный танец» (1552), полный скрытых символов и смыслов; то в «Блинную» (1960) или к «Кухарке» (1559), осанкой, статью и взглядом похожую на императрицу и нанизывающую на вертел туши с видом величественным и грозным.

Рынок, со всеми его персонажами — продавщицей с овощами, торговцем дичью, мясником — отдельная тема Артсена, позволяющая бесконечное количество раз обыгрывать любимые сюжеты и сцены. Во всех его лавках и рынках всевозможная снедь занимает большую часть пространства и «играет» главную партию, в то время как человеческие персонажи отходят на второй план.

Флорис Ван Дейк «Натюрморт с сырами», 1615

«Breakfast piece», так называется тип натюрморта, зародившегося в 1610 году в Харлеме и Антверпене. Флорис Ван Дейк был одним из первых, кто начал рисовать эти «части завтрака», столы, сервированные на одного человека, при этом еда на них столь обильна, что ею вполне можно было накормить большую компанию: пирамида из сырных голов возвышается в центре стола, накрытого восточной скатертью; рядом стоят корзины с фруктами и хлебами, тарелки с маслинами и орехами, кувшин и бокалы с вином. Иллюзия реальности поразительна; недаром в XVII веке Теодор Шревелиус писал: «Это Флорис ван Дейк, который может заманить и поймать страстных женщин и даже птиц своей художественной кистью».

Франс Снейдерс «Фруктовая лавка», между 1618-1621

«Фруктовая лавка» входит в серию из четырех картин фламандского художника, знаменитого своими потрясающе изобильными натюрмортами: «Лавка дичи», «Овощная лавка» и «Рыбная лавка». Фламандский натюрморт — это праздник жизни, торжество природы. В своих натюрмортах Снейдерс не только воспевал изобильную природу, но и зашифровывал в них разные смыслы. В «Фруктовой лавке» все имеет свое символическое значение: и знатная дама, выбирающая персики, и лающая у ее ног собачка, и обезьянка, опрокидывающая корзину с фруктами. И конечно, невозможно оторвать взгляд от массивного деревянного прилавка, ломящегося от корзин со всеми мыслимыми фруктами. Кажется, все, что растет и плодоносит, есть во «Фруктовой лавке»: виноград и смоква, гранаты и апельсины, лимоны и сливы, черешня и груши, персики, яблоки и ежевика. «Полная драгоценных яств кладовая», — так называл картины Снейдерса Левинсон-Лессинг.

Джузеппе Арчимбольдо «Лето», 1573

Итальянский живописец, декоратор, маньерист, Джузеппе Арчимбольдо был одним из самых замечательных насмешников своего времени. Он создавал портреты, но так, как прежде никто не делал. Его портреты смело можно назвать и натюрмортами, ведь «лица» на них собраны, наподобие мозаики, из фруктов, овощей, птичьих перьев, рыбьих плавников, грибов и травы. Люди эпохи Возрождения любили головоломки, загадки и всевозможные странности, так что Арчимбольдо не был более странным, а просто потакал вкусам своего времени.

«Лето» — одна из четыре картин цикла «Времена года», символизирующая этапы человеческой жизни: юность, молодость, зрелость и старость. Юность жизни у Арчимбольдо состоит из сочных и спелых фруктов, овощей и ягод — айвы, персиков, вишни, винограда, малины и ежевики, огурца, помидора и баклажана, в обрамлении колосьев пшеницы.

При жизни Арчимбольдо бы невероятно популярен, но после смерти на долгие годы впал в забвение. Интерес к его творчеству снова появился в 30-е годы ХХ века и уже не ослабевал. Картины Джузеппе Арчимбольдо можно найти музеях Вены, Инсбрука, Мадрида, в парижском Лувре и Галерее Уффици, в Швеции и США.

Жан Батист Симеон Шарден «Натюрморт с фарфоровым кувшином, гранатом и виноградом», 1763

В эпоху, когда французская живопись была известна своим величием и декоративными украшениями, натюрморты и жанровые сцены Жана-Батиста-Симеона Шардена удивляли своей простотой и скромностью. А еще они всегда были почти математически выверены: все предметы на картинах аккуратно и тщательно расставлены, нет ни одной небрежной детали. Но несмотря на непритязательность, натюрморты Шардена очаровательны. «Кто-то пишет красками, а кто-то — чувством». Эти слова художника о живописи в самой большой степени относятся к его картинам.
Мир домашних, обжитых вещей под кистью художника оживает, показывая зрителю повседневную жизнь парижан третьего сословия. За мизансценой — кувшин с вином, два бокала, фрукты — угадывается часть этой повседневности, с укладом, традициями, событиями, которые можно проживать вдвоем. «Манера Шардена своеобразна. У нее есть общее с наброском, о котором вблизи не знаешь, что это такое; по мере удаления вещь оформляется, и, наконец становится самой природой», — так говорил о живописи Шардена Дени Дидро.

Иван Хруцкий «Грибы, рыба и овощи», 1838

Иван Фомич Хруцкий, русский живописец второй половины XIX века, наиболее известен в отечественном искусстве как мастер «цветов и плодов», иными словами, как создатель чудесных натюрмортов. В них — связь с художественными традициями, а также «живописная тщательность» кисти, вызывавшая ассоциации с картинами старых мастеров. «Грибы, рыба и овощи» по настроению, цветовому решению и стилю максимально близки к голландскому натюрморту XVII века.

Предметный мир натюрмортов Хруцкого лишен особого символического значения, но говорит о многом. Незатейливая кухонная утварь, овощи и грибы, ягоды и фрукты показывают жизнь в небольшом сельском поместье второй трети XIX столетия, все напоминает о летнем приволье и домашнем уюте.

Глядя на «Грибы, рыба и овощи», можно почти физически ощутить свойства каждого из изображенных предметов: шершавость лукошка, замшевую мягкость грибных шляпок, прохладный бок рыбины и гладкость медного блюда. Можно даже почувствовать запах леса, еловой хвои, реки, жизни рядом с природой, в гармонии с ней.

Пьер Огюст Ренуар «Лук», 1881

Натюрморт в творчестве импрессионистов занимал не главную роль, но, тем не менее, встречается почти у всех художников этого направления. Ренуар — не исключение, за жизнь он написал 1880 натюрмортов!

Фруктово-овощные миксы Ренуара не всегда реалистичны с точки зрения гастрономической совместимости, но всегда восхитительны по цвету, свету и «вкусу». Он писал натюрморты сразу по окончании очередного портрета, чтобы отдохнуть и перезагрузиться, отчасти поэтому все они такие очаровательные и легкие. Натюрморт «Лук» прост и аскетичен. Шесть луковиц и две головки чеснока выписаны мастерски, текстура всех предметов выписана виртуозно, круглые луковые бока кажутся лакированными. Несмотря на простоту, в натюрморте ощущается жар и яркость Средиземноморья — картина была написана Ренуаров во время путешествия по Италии.

Борис Кустодиев «Купчиха за чаем», 1918

Трудно представить, что душевное и колористически щедрое, светоносное искусство Кустодиева сохранило свои удивительные качества даже в ту пору, когда болезнь лишила его возможности двигаться. Но художника, по его же словам, спасала «чудесная страна воспоминаний» — сюжеты и люди уже ушедшей, но не утратившей свой терпкий аромат жизни. «Купчиха за чаем», написанная Кустодиевым в голодном Петрограде 1918 года — замечательный и характерный пример такого образного воспоминания о пышных красавицах, о теплых лазоревых вечерах, о ритуалах торжественных чаепитий, о жизни такой прекрасной в ее неторопливости и размеренности.

В этом натюрморте Кустодиева всего в избытке, всего вдосталь, но эта избыточность не кажется вульгарной. Мраморные плечи дородной купчихи, огромный сверкающим самовар, очевидно пышущий жаром, истекающий сахарным соком арбуз соседствует на столе с выпечкой и фруктами, кот, ластящийся к хозяйке, — это не лубок, а воплощенная на холсте мечта. Мечта о жизни, которая могла бы быть такой.

Кузьма Петров-Водкин «Утренний натюрморт», 1918

Предметный мир натюрмортов Петрова-Водкина, как некая внутренняя вселенная, очень точно показывает настроение окружающего мира. Глядя на неодушевленные предметы, лежащие на столе (единственным «живым» персонажем картины является собака, но ее замечаешь в последнюю очередь), сразу чувствуешь настроение этого утра. Кажется, за столом кто-то только что сидел и отошел на минуту, оставил недопитый стакан с чаем, не притронулся к еде. Впереди целый летний день, в котором, возможно, будет небольшое путешествие, может быть даже приключение — на столе мы видим фонарик и спички. Верный пес не отходит от стола, в ожидании хозяина и, возможно, какого-то лакомства.

Возможно, за границами этого идиллического фрагмента, находится что-то более суровое, не видимое нам, и можно бесконечно фантазировать на тему предполагаемых событий этого летнего дня, очевидно лишь то, как мастерски Петров-Водкин простым языком вещей смог рассказать жизнь, со всеми ее радостями и тревогами.

Зинаида Серебрякова «На кухне. Портрет Кати», 1923

Зинаида Серебрякова — одна из первых и наиболее любимых публикой в России профессиональных художниц, мирискусница «новой волны». В своем творчестве она создала множество обаятельных и милых женских и детских образов, много рисовала мужа, себя, детей, передавая атмосферу своего дома и теплоту домашней обстановки. Почти все семейные портреты представлены как жанровые сцены, в которых большую роль играет натюрморт. «На кухне» — не исключение.

Самое сложное в детском портрете — не скатиться в кукольность и сентиментальность. Серебряковой удалось избежать этого, дети на ее картинах не играют какую-то определенную роль, навязанную взрослыми, а живут своей важной жизнью, в которой множество разных серьезных и интересны дел. Именно так изображена на картине и младшая дочь художницы, Катя. Привычный быт здесь возведен в ранг красоты и гармонии, все настолько пронизано любовью и теплом, что даже рыбины на переднем плане не кажутся холодными. То, с какой почти идеализированной реалистичностью выписаны все детали натюрморта, говорит нам: в домашнем, семейном кругу не бывает неважных мелочей, все значимо и ценно.

Мифов о питании и приготовлении еды очень много. Некоторые из них уходят корнями в глубину веков, и сегодня для нас это всего лишь фольклор. Другие возникли относительно недавно, когда научная рациональность уже проникла в кулинарию, но из-за ошибок ученых укрепились ложные выводы, которые будут еще долго циркулировать в интернете. У всех пищевых мифов есть своя логика — пусть и противоречащая истине. Рассказываем о четырех из них, довольно давно развенчанных, но до сих пор популярных.

Не упустить ни капли

Откройте любую книгу по food & science, и там обязательно будет история о знаменитом немецком ученом XIX века Юстусе фон Либихе, который помимо своих реальных достижений разрабатывал универсальную теорию питания. Он-то и запустил живучий миф о запечатывании мясных соков в процессе обжарки. Фон Либих считал, что, поскольку в мясе питательны и волокна, и соки, их ни в коем случае нельзя потерять при готовке. Следовательно, мясо лучше всего либо употреблять с жидкостью, в которой оно варилось или тушилось, либо «запечатывать» соки быстрой обжаркой на огне до появления коричневой корочки, чтобы все питательные вещества остались внутри.

Звучит вроде бы логично: закроем всё внутри и получим от мяса максимум пользы — однако, к сожалению, это невозможно. Всё с точностью до наоборот. Возьмите мясо и бросьте его на раскаленную сковороду — оно начнет шипеть и скукожится. Дело в том, что с повышением температуры белки начинают коагулировать (склеиваться), плотнее прижимаясь друг к другу. Из-за этого часть воды выталкивается из мяса наружу, и чем выше температура, тем суше оно станет. Сравните прожарку стейка medium и well done: первый будет гораздо сочнее, чем второй. Или еще проще: положите кусок мяса на весы до приготовления и после и сравните, насколько легче он стал. Так что даже самая быстрая обжарка не поможет сохранить соки внутри стейка.

Почему эти факты проигнорировал господин Либих, непонятно. Но слова ученого мужа имели большой вес, и его идея получила признание не только в кулинарном, но и в медицинском сообществе, которое стало пропагандировать «рациональные диеты» на основе идей Либиха. Уже в 1930-х годах выяснилось, что они были ошибочными, но до сих пор разоблачительные статьи о «запечатывании соков» по методу 150-летней давности становятся шок-контентом.

Синдром китайского ресторана

Миф о мясных соках стал настолько популярным, что в будущем наверняка останется просто легендой об ошибке известного ученого. А вот история о глутамате натрия — это настоящий детектив. Здесь сошлись сторонники и противники здорового питания и глутамата натрия, непоследовательные ученые и выдумщики всех мастей.

В 1968 году редактору журнала The New England Journal of Medicine написал некий профессор Роберт Хо Ман Квок. Свое письмо он озаглавил «Синдром китайского ресторана» и рассказал, что несколько лет назад переехал в США и столкнулся со странными ощущениями. Каждый раз, когда Роберт ел в китайском ресторане, через 15–20 минут после первого блюда он начинал испытывать различные недомогания: онемение задней части шеи, постепенно распространяющееся к обеим рукам и спине, общая слабость, учащенное сердцебиение. Хо Ман Квок упомянул несколько ингредиентов, с которыми это могло быть связано: соевый соус, вино для готовки, глутамат натрия (MSG, monosodium glutamate) и соль. Но точно назвать «виновника» он не мог, поэтому призвал «друзей из медицинской сферы» поделиться своими догадками.

Это письмо положило начало войне, которую объявили глутамату натрия. Почему именно ему? Возможно, из всего списка доктора Хо именно об этом веществе в США слышали меньше всего, а потому испугались и стали во всем его винить. Как бы то ни было, после публикации письма другие люди тоже заявили о таких случаях, а доктора начали писать в медицинские журналы, описывая похожие симптомы. Вскоре и газетчики подхватили эту волну, и со временем глутамат приравняли чуть ли не к яду.

Эту историю все знают именно в таком виде: ученый задал главному редактору вопрос, который затем волею судеб был поставлен ребром, хотя оригинальное письмо было совсем не категорично. В 2013 году шумихой вокруг глутамата заинтересовалась профессор Дженнифер Лемезурье. «Неужели вся эта буча поднялась из-за одного дурацкого письма?» — подумала она и стала копать. После четырех лет расследования Лемезурье написала статью, в которой утверждала: многие врачи в свое время посчитали письмо мистера Хо шуткой, но всё равно распространяли этот миф, чтобы посмеяться над китайцами, подливая масла в огонь расизма. Юмор из дискурса со временем ушел, а нарратив остался. Готовя статью, Дженнифер пыталась разыскать доктора Хо, но нашла только его некролог: он ушел из жизни в 2014 году.

И вот в 2018-м, уже после публикации Лемезурье, ей пришло голосовое сообщение от человека, представившегося Говардом Стилом. 96-летний мужчина рассказал, как в 1968 году он поспорил на 10 долларов со своим коллегой, что напишет статью в журнал и ее опубликуют. Стил выдумал персонажа Хо Ман Квока, название института, где он работал, и написал письмо про глутамат. Правда, потом ему стало стыдно, он звонил в журнал и объяснял, что это выдумка чистой воды, но опровержение редакция печатать не стала.

Шутка зажила своей жизнью, стала развиваться и вылилась в полувековую истерию против глутамата натрия.

Но вопросов стало только больше. Кто же тогда умер в 2014-м, если доктор Хо был выдумкой? И почему Говард Стил рассказал, что придумал название института, в котором работал, если такое заведение — The National Biomedical Research Foundation — и правда существует? Там действительно работал некий доктор Хо, который умер в 2014-м! К сожалению, расспросить подробнее Говарда Стила было уже нельзя: 5 сентября 2018 года он умер, оставив после себя настоящую головоломку для исследователей.

Тогда стали искать семью настоящего доктора Хо и его коллег, и все они подтвердили, что именно он был автором письма и писал в журнал совершенно серьезно. Дженнифер Лемезурье нашла семью Говарда Стила и поговорила с его дочерью Анной. Ее первой реакцией был шок, но спустя пару минут она призналась, что скорее верит в историю семьи Хо, чем собственному отцу. Дело в том, что больше всего на свете Говард любил придумывать подобные истории и скорее всего, это была его последняя шутка. Он не писал фейковое письмо, которое взбудоражило общественность на долгие годы, а просто выдумал всё это забавы ради. Настоящий же миф про синдром китайского ресторана запустил реальный доктор Хо Ман Квок.

Но к сожалению для многих, кто утверждал, что имеет особую чувствительность к глутамату, исследования не подтвердили опасения о вреде этого вещества. И вообще никакие опасения не подтвердили.

Дело в том, что глутамат натрия — это соль глутаминовой кислоты, одной из аминокислот, из которой построены все белки. Отказаться от нее не получится при всем желании.

В 1908 году японский ученый Кикунаэ Икэда сумел выделить глутамат натрия из водоросли комбу, запатентовал способ ее получения и установил, что эта соль отвечает за вкус умами (пятый вкус, кроме сладкого, горького, соленого и кислого, который распознают наши рецепторы). Поскольку он содержится в белковой пище: мясе, грибах, твердых сырах, соевом соусе, рыбе, — нам он очень нравится. Кроме того, глутамата много в помидорах — недаром кетчуп так популярен. Если уж отказываться от глутамата, то в первую очередь от этих продуктов. Но делать этого не нужно, потому что MSG безопасен.

В своей статье о глутамате химик Сергей Белков рассказывает:

Глутаминовая кислота — это, можно сказать, маркер белка. Если в пище есть белок — есть, как правило, определенное количество этой аминокислоты, соответственно, распознавание умами — способ, которым организм находит богатую белком пищу. Именно поэтому нам этот вкус приятен, что и использует пищевая промышленность.

Согласно международному своду пищевых стандартов Codex Alimentarius, у глутамата даже нет допустимой нормы суточного потребления. Это означает, что физически невозможно съесть его столько, чтобы себе навредить.

Язык как карта

Разрушая миф о глутамате, ученые рассказывают о вкусе умами, а это автоматически развенчивает еще один миф — о вкусовой карте языка. Долгое время считалось, что вкусов только четыре и их воспринимают определенные области языка.

Как ни странно, эта теория родилась из статьи, в которой говорилось как раз обратное: все части поверхности языка человека воспринимают все виды вкусов, просто в разной степени. В 1901 году немецкий ученый Дэвид Хёниг в работе «К психофизике вкусовых ощущений» писал о том, что разные участки языка имеют разные пороги восприятия вкусов. Однако гарвардский профессор Эдвин Боринг понял ее неверно и опубликовал в 1942 году свой перевод статьи Хёнига и вкусовую схему. Язык на ней был разделен на четыре зоны, каждая отвечала за свой вкус: кончик — за сладкий, корень — за горький, боковые части — за соленый и кислый. Тогда западные ученые не знали об умами, поэтому этого вкуса на карте вообще нет.

Со временем стало ясно, что это в корне неверно. В 1974 году американская исследовательница Вирджиния Коллингс разоблачила этот миф, доказав, что язык воспринимает вкусы всей поверхностью, хотя и есть разница в порогах восприятия. Чтобы убедиться в этом, достаточно нанести на язык соленый раствор. Но самое удивительное, что вкусовые рецепторы есть не только во рту: ученые их находят по всему организму от горла до кишечника, где, например, есть рецепторы сладкого и горького вкусов.

Сколько раз кипятить воду?

Один из любимых мифов родом из советского ядерного прошлого: мол, дважды кипятить одну и ту же воду в чайнике нельзя, потому что образуется тяжелая вода. В нее входит дейтерий — тяжелый водород (отсюда и название), но сама по себе она не страшна, и в малых количествах ее молекулы присутствуют в любой воде. Но слово «тяжелая», видимо, производит впечатление, и люди боятся повторного кипячения. А еще делают вывод, что нельзя смешивать кипяченую воду с сырой, чтобы «не испортить свежую».

Откуда же растут ноги у этой истории? Оказывается, виноват знаменитый советский и российский знаток кулинарии Вильям Васильевич Похлебкин. В 1968 году в своей книге «Чай. Его типы, свойства, употребление» он писал:

«В процессе длительного кипячения из воды улетучиваются большие массы водорода, и таким путем увеличивается доля так называемой тяжелой воды D2O, где D — дейтерий… Тяжелая вода, естественно, осаждается внизу любого сосуда — чайника, титана. Поэтому если не вылить остатки кипяченой воды, то при повторном кипячении процент тяжелой воды в данном сосуде еще больше увеличится».

Эти слова можно найти во всех статьях, обличающих миф о тяжелой воде. Хотя в самой книге эту цитату не найти (говорят, что после разоблачения этот ляп «пропал»), но товарищ Похлебкин действительно предупреждает, что «воду для заваривания чая ни в коем случае не следует доводить до перекипания», ибо «перекипевшая вода портит чай, придает напитку жесткость и делает его как бы пустым». «Особенно портится чай, если в уже кипяченую воду подлить свежей, а затем эту смесь вскипятить».

В итоге многие наши сограждане боятся двойного кипячения — но пугаться не нужно уже с 1969 года. Тогда в журнале «Химия и жизнь» опубликовали расчеты: чтобы получить 1 литр тяжелой воды, в чайник нужно налить 2,1×1030 тонн обычной воды, что в 300 миллионов раз превышает массу Земли. Если все-таки решите накипятить себе стаканчик «тяжелой», можете употреблять ее смело. Организм человека содержит дейтерий, поэтому тяжелая вода для нас не вредна. При кипячении увеличивается концентрация солей из-за испарения воды, но сама вода тяжелой не становится. Радиоактивной тоже.